Александр АНИСИМОВ: «Бородин — не Верди, за эмоциями не спрячешься»

XIII Международный фестиваль оперного искусства «Шаляпинские вечера в Уфе» откроется премьерой оперы А. Бородина «Князь Игорь» в постановке известного режиссера Георгия Исаакяна (Москва), с костюмами и декорациями Эрнста Гейдебрехта (Германия). Музыкальный руководитель — главный дирижер Государственного академического симфонического оркестра Беларуси Александр Анисимов. Музыкант широчайшего диапазона, он способен охватить необъятное и сочетать, казалось бы, несочетаемое. Как человека потрясающего обаяния, маэстро любят журналисты, а поклонники восхищаются его музыкальным стилем, стилем одежды, называя самым элегантным в своей сфере деятельности. В качестве приглашенного дирижера Анисимов работал со многими театрами мира — от Америки до Японии, от Ирландии до Испании. Не забывал и Россию: Мариинский, Большой и другие театры. И вот на пересечении этих немыслимых для одного человека параллелей и меридианов появилась географическая точка под названием Уфа.

«Я убежден, — считает Александр Михайлович, — значение музыки в жизни человека столь велико, что ее понимают и любят в каждом уголке земного шара. А там, где бываешь, не только сам отдаешь знания и умения, но и получаешь очень много интересного для своей же профессии. Уфимский театр, конечно, отличается от оперного театра Сан-Франциско или Хьюстон-опера. Но люди-то все равно одинаковые — в Башкортостане, в любимой мною Перми, где я много работал, в Петербурге, где учился, в Москве, где родился, жил и вырос».

— Александр Михайлович, похоже, у вас особое отношение к музыке Бородина и его опере «Князь Игорь»…

— Я ставил оперу «Князь Игорь» в Хьюстоне, Сан-Франциско, Марселе, Минске. В Мариинском театре трудился над вводом в этот спектакль выдающихся певцов, которые работали и продолжают работать там: Сергея Лейферкуса, Владимира Огновенко, Евгении Целовальник, Ольги Бородиной. В Уфе я тоже дирижировал именно оперой «Князь Игорь». Это хорошее воспоминание. Я жду будущей премьеры, и мне очень не хочется терять уже имеющееся прекрасное ощущение. Но самое главное заключается в том, что именно эту музыку я абсолютно точно знаю и чувствую. Увы, дирижировать этой оперой нравится не всем. Это не Верди, не Чайковский, где есть возможность размахнуться, уйти в какие-то интеллектуальные, эмоциональные потоки и дебри. Здесь нужна конкретика.

— Может быть, причина такого отношения музыкантов кроется в том, что сам Бородин не успел закончить ее, над ней работали Глазунов, Римский-Корсаков, каждый вносил свое…

— Может быть. А можно сослаться на пример с операми «Борис Годунов», «Хованщина» Мусоргского. Там такая же ситуация, тем не менее, эти оперы дирижеры любят, берутся за любую редакцию. А за оперу «Князь Игорь» не хотят браться. Не всякий любит общаться с хором — ведь далеко не все дирижеры были хормейстерами.

— А как вы относитесь к режиссерским вторжениям в оперную классику?

— Известный режиссер Эмиль Пасынков творил собственные, авторские спектакли — с переворачиванием партитур, перестановкой картин, с включением музыки из других произведений. Мой взгляд на свободу режиссера тоже достаточно демократичен. Но, конечно, всему есть предел, режиссерским изыскам в том числе. Что касается партитуры оперы «Князь Игорь», то вы правильно заметили: нет законченной партитуры самого Бородина, поэтому в принципе есть моральное право взглянуть на это произведение по-своему. И мне приходилось, например, во Франции, дирижировать спектаклем, где действие происходило в 30-е годы XX века. Есть американский вариант. Замечательный режиссер Франческа Замбелло перенесла действие в эпоху последнего русского царя Николая II. Это то, что американцы знают. А вот, кто такие половцы, объяснить им сложно. В результате получился роскошный спектакль, был огромный успех.

— Каким же будет уфимский вариант?

— Вариант, который мы ставим в Уфе с Георгием Исаакяном, классический, основанный на исследовании летописи, замысла Бородина. Единственное отличие, и, на наш взгляд, интересное, — дробление половецкого акта.

— Обычно в постановках он опускается…

— Мы тоже берем из него только половецкий марш. Я очень люблю объединять, например, «Половецкие пляски» с заключительной картиной оперы. Большая часть публики считает, что после «Половецких плясок» опера заканчивается, и уходит. Плач Ярославны, другие сцены проходят при пустом зале. К сожалению, такая же участь и у оперы «Иван Сусанин»: после польского акта смерть Сусанина, как правило, уже переживать некому. Великий финал «Славься…» слышит полупустой зал.

— Думается, ваша задумка слушателя проймет.

- То, что мы придумали, — это профессиональный ход. Начинаем спектакль не с увертюры, а с пролога. Потом играем увертюру — получается как бы симфонический антракт. За это время делается перестановка декораций. В увертюре звучит тема: князь отправляется в поход вместе с сыном. Так мы не расстаемся с Игорем, а следуем за ним, участвуем в его злоключениях.

— Какое впечатление сложилось у вас о нашем оркестре?

— Я не взялся бы за оперу «Князь Игорь», если бы не знал, что в вашем театре есть все возможности для постановки этой оперы. Ваш оркестр выделяется среди оркестров нестоличных театров. Я хорошо знаю оркестры Урала и Сибири — Казанский, Пермский, Екатеринбургский, Новосибирский, Самарский. У всех одни и те же проблемы, и главная — кадровая. Сильная, талантливая молодежь стремится уехать либо за границу, либо в Москву и Петербург. Ничего с этим не поделаешь! Проблемы одни и те же, но достижения часто более яркие, чем в столице. Просто у музыкантов есть желание выразить себя, содрать с себя все коросты, есть какая-то хорошая агрессивность, напористость, стремление доказать: «И мы не лыком шиты». В таких театрах, как в Уфе, например, можно достичь высочайшего уровня, какой и Москве не снился. Когда я привожу спектакль, скажем, Пермского театра, мне говорят: «У нас в Москве такое не часто услышишь! Как вы смогли добиться подобного результата? Не ожидали!». Это «не ожидали» меня коробит. Почему не ожидали?! В Перми люди из другого теста, что ли, сделаны? Фестиваль «Золотая маска» замечателен тем, что подчеркивает и показывает, на что способна провинция.

— Что можете сказать о работе с нашим хором?

— Многие хоры достаточно солидных театров могут позавидовать такому коллективу, как ваш. И особенно хормейстеру, который здесь работает, Эльвире Гайфуллиной. Чувствуется хорошая школа, и этим все сказано.

Беседу вела Нина Жиленко,
газета «Республика Башкортостан» от 4 декабря 2010 года